Сегодня, после года беспрерывной эпидемии и периодического карантина, почти во всех странах мира, можно подводить промежуточные результаты и, потихоньку, угадывать контуры постпандемического будущего.
По моему мнению, главной нечеловеческой жертвой Коронавируса стало Потребление. Евросоюз опубликовал данные, согласно которым, расходы жителей ЕС в 2020 году упали на беспрецедентные 18%. В это же время, сбережения выросли на 10%. Меньше новых машин (продажи упали на треть), очень мало поездок, меньше ресторанов и дорогой одежды и аксессуаров. Оптимист скажет, что люди, наконец стали жить по средствам.
А ведь Потребление – основа рыночной модели, в которой мы жили до сих пор. Реклама разгоняла и разжигала потребности, банки кредитовали потребителей, потребители платили розничным сетям, сети делали больше и больше заказов производителям и сервисам. Крутилось колесо Потребления, в экосистеме которого существовали производители, банкиры, ритейлеры и многие другие. Если сказать популистически (реальность, конечно, несколько сложнее и многоцветнее), богатые богатели, а бедные все больше погружались в кредитное болото, покупая то, что им не особенно и нужно, за деньги которых у них нет.
И, вот, пандемия, идеальным штормом ломает модель, строившуюся десятилетиями, буквально за несколько недель. Мировая экономика была на лопатках уже к апрелю 2020 года, в разгар первой карантинной волны. Спад ВВП исчисляется беспрецедентными двухзначными цифрами в развитых экономиках. Оптимисты, а все правительства ими являются, говорили, что все будет хорошо, и после быстрого спада, будет очень быстрый компенсирующий рост экономик. Сегодня декабрь 2020 года, и, мы находимся в разгаре второго карантина. Где то, впереди, забрезжил лучик всеспасающей вакцины (шучу), но люди продолжают болеть, а карантины продолжают быть в большей степени проблемой, чем решением.
Я не верю во всемирные заговоры, по очень простой причине. Их можно задумать, но, во всяком случае, пока, невозможно исполнить. Мир – сложный организм, живущий по законам исторического развития, и, воля группы людей в ней, как бы могущественны они не были – щепотка сахара в соленом океане. Главной движущей силой в мире является внутренняя логика системы, в которую превратилось человечество после обьединения его во Всемирную Сеть. И именно в ней, в Сети и во внутренней логике нужно искать причины и возможные сценарии будущего.
Роль условного Билла Гейтса, апологета вакцинации и любимчика конспирологов – не более, чем роль умелого серфера, заранее почуствовавшего нарастающую волну в этом океане, и, пытающегося взобраться на нее быстрее всех.
Скажу сразу, считаю, что возврата к допандемической модели потребления не будет. И, у этого есть много причин. Настолько много, что думаю, понять их все мы сможем только через много лет, разбирая на кусочки исторического анализа сегодняшний день. Словами Гумилева, абберация близости, иными словами, нахождение в гуще событий, не позволят нам полного и беспристрастного анализа.
Но, предложу на ваш суд несколько из них:
Запад, или, как он любит себя называть «Свободный мир», старается предотвратить неизбежные экономические процессы, замедляя одни, и акселлерируя другие. Ведь то, что можно назвать потребительской экономикой – западное изобретение. Западные индустрии росли и укреплялись продавая товары и услуги, как своему населению, так и населению остального мира, от Опиумных войн в Китае до сумок Биркин. Но, по мере старения населения на Западе и роста технологической мощи Китая и других игроков, эта модель стала не только сбойной, но, и, по сути, канибаллистической для Запада. Агрессивный выход Китая на мировые рынки уже со своими, а не украденными технологиями, в последние годы, доминирование китайских высокотехнологичных товаров, а не ширпотреба, на западных рынках, символизировали не теоретическую, а реальную угрозу потери мирового доминирования.
Запад с его высокими социальными расходами, большим внешним и внутренним долгом, высокими потребительскими расходами и зарплатами, из главного бенефициара Потребительской модели, превратился в ее основную жертву.
И в этом смысле, подвернувшаяся под руку пандемия – это и угроза и возможность. Еще на первых этапах карантина из поведения Китая было очевидно, что быстрая «победа» над вирусом в отдельно взятой стране – политическая установка китайского руководства. Цель же, большой постпандемический экономический рывок, в рамках которого, китайские компании еще больше погрузят свои щупальцы в инфраструктуру, технологические центры и рынки мира, воспользовавшись кризисной слабостью последних.
Ответом Запада стала формирующаяся сегодня установка и даже программа, которую все чаще называют «Стратегической Автономией». Сродни Трамповскому лозунгу «Сделаем Америку Снова Великой», эта концепция построена на снижении зависимости Запада от внешних технологий, товаров и услуг, на оптимизации «всемирной цепи поставок» (global supply chain). То есть, на отгораживании своих рынков от Китайской экономической экспансии. Очевидными способами это сделать являются перенос производств обратно из Азии в Европу, и, создание системы протекционных барьеров, антимонопольных, судебных и т.п. запретов и ограничений для китайских компаний.
И, пандемия, при таком подходе, уже не страшный враг, а добрый союзник. Фактическое снижение потребления было бы невозможным без нее, а значит, зависимость от внешних поставщиков оставалась бы непростительно большой. Западная демократическая система управления не позволила бы такого масштаба ограничений для граждан без катастрофических последствий. А постпандемическая программа развития и субсидий бизнесу – лучший способ оформить, как текущие субсидии бизнесу за непокупку китайского товара, так и будущие инвестиции в перенос производств обратно в Европу.
На заводе, который переехал из Германии в Китай в 1985 году работало 1000 дорогих немецких специалистов, и, он занимал гектар территории, и, это служило причиной перезда. А сегодня, благодаря автоматизации и цифровизации это – 30 человек на одной трети старой территории, и, пусть даже, они высокооплачиваемы, позволит себе их завод уже может.
И, здесь прячется еще одно обьяснение «странной» реакции Запада на пандемию. В результате новой индустриализации, вероятно, не будет массового создания индустриальных рабочих мест. Инжинеры, программисты, технологи, без сомнений. Но, рабочий у станка, вряд ли. А, значит, нет перспектив возрождения старой модели, когда рабочие заводов в большом числе, сами же, становились потребителями производимой продукции, в рамках гигантского потребительского цикла.
Поэтому, в Европе, все чаще звучат голоса о внедрении так называемого «безусловного универсального дохода». В Швейцарии проводился плебесцит, а в Германии даже запущен пилот, в одном из городов. Каждый человек, по этой концепции, получает гарантированный постоянный доход, условные 500 евро, прожиточный минимум, на который он может жить. Выглядит заманчиво, но на деле, это скрытое заявление о том, что работы не будет, и можете не ждать.
А изменение потребительских привычек, снижение расходов в результате карантина – хороший задел на завтра, когда придется столкнутся с этой новой реальностью, которая может потребовать затянуть пояса, как людям, так и правительствам.
Вы можете сказать, а почему, сегодня, и почему в такой форме? Ведь большая часть из вышеописанных проблем существует уже не одно десятилетие.
Посмею утверждать, что связано это с тем, что мы, наконец, как человечество, прощаемся с индустриальной эрой и входим в постиндустриальную, или информационную эру. В этот раз, по настоящему. Наступление эры информационных технологий регулярно обьявлялось еще с 80-х годов прошлого века. Но, именно пандемия стала спусковым крючком для информационной революции. Роль интернета в распространении информации про короновирус, его роль в новой модели удаленной работы, онлайн продаж и все остальное – триумф информационных решений над индустриальными. Гибридное, транзитное существование старых и новых форматов с большой скоростью сменяется доминированием цифровых решений и бизнес моделей.
Описанное выше, несомненное упрощение намного более сложной картины, но оно позволяет понять логику происходящего. Обьясняет, почему правительства ведут себя так как ведут, почему бизнес не взбунтовался и не устроил революцию, как он это сделал в 18-м веке во Франции, почему антиковидный протест имеет такую маргинальную форму.
Кто то может увидеть в вышеописанном элементы заговора. По мне, это исторический процесс, процесс цивилизации, с большим числом вводных и неизвестных, в котором элиты и корпорации, скорее изображают, что у них все под контролем, чем понимают, что вообще происходит. Но, подталкиваемые вперед непреодлимой силой изменений, подстраиваются, пытаются найти свою модель адаптации, а кое где и стать богаче и могущественнее.
Одним из очевидных выводов из вышеописанного выше (если, конечно, мой анализ содержит хоть крупицу правды), является рост риска войн и конфликтов. Мир, в котором будут строить стены, отгораживаясь друг от друга экономически, без сомнений, идеальное поле для ксенофобии и аггресии, для новой волны национализма. Также, описанная выше модель – прямой путь к дальнейшему расслоению между богатыми и бедными.
Картина, описанная выше, может показаться апокалиптической. Безработица, богатеющая элита, нищающий народ, войны. Возможно. Но, как оптимист, считаю, что описанное выше – это риски, а не судьба.
Ведь, происходящее сегодня, как бы катастрофически это не выглядело, содержит в себе и много потрясающего. Скорость, с которой сегодня развивается медицина беспрецедентна. Через шоковые изменения проходит школа, и, несмотря, на текущий коллапс образования, уверен, через несколько лет мы увидим новую модель школы. Цифровизация экономики откроет новые, невообразимые горизонты для бизнеса. И так далее.
Сегодняшние изменения, как и любые тектонические сдвиги такого масштаба, содержат в себе как гигантские риски, так и схожие возможности. Для людей, и для государств.
Do Electric Sheep Dream? 